Виталий Пацюков
Modus operandi как художественная стратегия
Все события всегда происходят в
сфере символического обмена.
Жан Бодрийяр
В творчестве Марины Фоменко понятие «modus operandi» (образ действия) превращается в своеобразный творческий вектор, в котором образ действия формирует постоянно рождающуюся реальность, её внутренние смыслы. Фактически, modus operandi в этой системе координат сближается с принципом «прибавочного элемента» Казимира Малевича, позволяющим органически «скрещивать» визуальную конструкцию с акустической, сохраняя при этом единую целостность артефакта в его процессуальности. Непрерывная визуальная монтажная фраза Марины Фоменко ведет свою драматургию, казалось бы, в совершенной случайности и непредсказуемости, предлагая зрителю абсолютно погрузиться в рождающуюся вариативность авторской иконологии. Образ действия превращается в стратегиях Марины Фоменко в идеальное событие, существующее в регулярной повседневности, в его функциональной направленности на обнаружение магии в обычном человеческом существовании, формируя в зонах гравитации свободное парение. Одухотворяя ситуации привычного, художница, как бабочка Конрада Лоренца, пересекает границы географических и арт-территорий, встречаясь с ловлей моллюсков в Мексике или медитируя в древней столице Японии – Киото. Её художественный жест погружает нас в стихию танца, объединяя Мадрид, Москву и Венецию, завершаясь в Китае акустической дорожкой Паоло Риччи, скрывая в ней огромный порт города Шэньчжэнь.
Художница реально передвигается вдоль силовых линий в своих визуально-акустических работах, ощупывая каждую принадлежащую им точку, формируя не абстрактную, а глубоко личную структуру, не отчуждаемую от человека, как чертеж или схема. Она естественно плетет ткань своих топосов, не выходя из их внутренних измерений, открывая возможность пространству, обрушиваясь на нас, существовать в страдательном залоге.
Но одновременно с этим наше зрение открывает в видео-инсталляциях Марины Фоменко иную оптику и другую речь. Феноменальность образности ее структур начинает осмысляться в динамических состояниях – они теряют свою «структурность», начинают мерцать, расфокусироваться в своих перифериях, обнаруживая концептуальный выход за пределы, казалось бы, закрепленных границ. В этой системе конструкция видео-работ подчиняется особой геометрии, принципы которой открылись в 70-х годах прошлого столетия, и названных её основателем Бенуа Мандельбротом как фракталы. Это геометрия силуэта облака, контуров кроны дерева и морского побережья, её формы позволяют визуализировать новые основания в измененных состояниях реальности – в ее совершенно непредсказуемых координатах.
В инструментальности Марины Фоменко раскрываются особые контексты масштабных событий – крупные планы или, напротив, границы бесконечного микромира, утверждая неумолимое шествие репрезентации ницшеанских идей «вечного возвращения», циклического понимания движения истории и культуры. В этой органике непрерывности дифференциалов звука и образа, в их взаимном согласии художница рассматривает свободную матрицу, универсальную художественную генетическую структуру, позволяя существовать абсолютно новой интегральности. В ее рельефах – нишах, впадинах и возвышенностях, в ее протяженностях возвращается в современную культуру утраченный хронотоп – радикальный диалог между пространством и временем.